Интервью со Светланой Лавровой, исполнительным директором Фонда целевого капитала Европейского Университета в Санкт-Петербурге. Светлана стояла у истоков зарождения эндаумента в России, сегодня она возглавляет Национальную ассоциацию эндаументов, руководит одним из крупнейших и успешных фондов и выступает активным участником рабочих групп по улучшению законодательства в области НКО.
– Для постсоветской России целевые капиталы – явление новое. Вы занимаетесь поддержкой некоммерческих организаций, которые работают в сфере целевых капиталов. Какие главные особенности развития этой отрасли в нашей стране вы можете выделить?
– В 2006 году мы начали разрабатывать закон о порядке формирования и использования целевого капитала некоммерческих организаций. Уже в 2007 сформировались первые целевые капиталы. С тех пор прошло 14 лет, сектор активно развивается. Особенно в последние 2-3 года. Люди стали лучше понимать, что такое целевые капиталы, зачем они нужны. Как только организация начинает думать о своем будущем, выстраивать стратегию, у нее рано или поздно возникает мысль о том, что нужно подумать об устойчивости, о долгосрочном развитии. Так она приходит к идее эндаумента. Ведь это единственный механизм, который обеспечивает долгосрочную стратегию на многие годы вперед. Наш опыт показывает, что количество запросов на получение механизмов выстраивания целевых капиталов резко увеличилось. Если раньше в разговорах об эндаументах нам приходилось в принципе рассказывать, что это такое, то теперь организации интересуют тонкости, инструменты и механизмы.
– В Российской империи культура эндаументов была развита. Какие-то традиции создания целевых капиталов нам все же удалось сохранить или все пришлось создавать с нуля?
– К несчастью, нам пришлось создавать все заново. Тему существования вечных вкладов в дореволюционной России долгое время вообще не поднимали. Исключения – единичные исследования, которые также не были широко освещены в медиа. Чуть больше года назад мы организовали проект «Вечный вклад» по изучению истории целевых капиталов в России до 1917 года, решили изучить этот вопрос на всех уровнях, во всех регионах России. Запустили премию «Вечный вклад» для исследователей, которые пишут статьи на тему дореволюционных эндаументов. Эти материалы особенно актуальны и необходимы сегодня. Ведь в современную Россию культура эндаументов пришла с Запада, после 1917 года весь сектор вечных вкладов был разрушен. Печальные события нашей истории в том числе коснулись и этой сферы. Поэтому и само слово «эндаумент» появилось в середине 2000-х. Когда создавали закон о целевых капиталах, мало кто знал, что в нашей культуре целевые капиталы называли «вечным вкладом». В развитии отрасли возник огромный перерыв длиной почти в 100 лет. Сейчас мы посыпаем себе голову пеплом, пытаемся наверстать упущенное. И наш проект «Вечный вклад» как раз об этом. История позволяет по-другому посмотреть на целевые капиталы. Когда, например, жителям Иркутска мы рассказываем, что их Матрешка (прим.ред.: Ивано-Матренинская детская клиническая больница), одна из крупнейших больниц города, была построена на деньги мецената, они по-другому начинают относиться к фандрайзингу и целевым капиталам. А наш клуб «Целевой капитал» – еще один способ возродить традиции. В рамках этого проекта мы готовим видеоролики, материалы об истории эндаументов, поднимаем актуальные вопросы отрасли, делимся новостями, рассказываем об изменениях в законодательстве.
– Для финансирования каких инициатив, как правило, применяются целевые капиталы?
– Сегодня в России более 200 фондов целевого капитала. И почти половина из них – эндаументы вузов. Активнее всего создаются эндаументы для развития образования, медицины, культуры, а также благотворительности.
– А в каких регионах особенно активно развивается отрасль? В Москве и Петербурге?
– К несчастью, да, пока половина всех эндаументов зарегистрирована в Москве, примерно четверть – в Петербурге. Карта формирования фондов целевого капитала повторяет процессы урбанизации. Правда, если фонд зарегистрирован в Москве, это еще не значит, что его деятельность распространяется исключительно на Москву, а его программы и проекты не реализуются в других регионах страны. Например, благотворительный фонд AdVita зарегистрирован в Петербурге, организация создала 2 фонда целевых капитала, на средства которого помогает людям со всей России и поддерживает исследования, актуальные для всего мира.
– Одно дело – жертвовать на лекарства для больного ребенка, другое – на развитие фонда целевого капитала, для большинства частных жертвователей – это все очень сложно и непонятно. Как организациям говорить об этом, как привлекать доноров?
– Этот вопрос очень легкий и одновременно очень сложный. Я 15 лет рассказываю об этом своим донорам и организациям, которым мы помогаем. Есть такое понятие – «временной горизонт мышления». С одной стороны, проще выбрать рыбу, а не удочку, помочь одному больному ребенку, а не профинансировать исследования, которые спасут жизни тысячам. С другой, частное пожертвование – это быстрый результат, а вклад в фонд целевого капитала – то, что останется в вечности. Все знают Стэнфордский университет. Но мало кто знает, что он назван в честь сына губернатора Калифорнии Леланда Стэнфорда, губернатор пожертвовал деньги на создание университета. Благодаря этим средствам он существует до сих пор. Целевой капитал – это наследие, запись своих намерений в вечность. Как объяснить это потенциальным донорам? Если вы только начинаете работать, сначала покажите им быстрый эффект, а уже потом, по мере «взросления» ваших партнеров, укрепления ваших связей можете начать разговаривать с ними об эндаументе.
– После 2007 года наблюдается устойчивый рост эндаументов в России, каковы ваши прогнозы: как дальше будет развиваться эта отрасль?
– Я уверена, что с развитием стратегического мышления, те проекты и организации, которые готовы развиваться и мыслить десятилетиями, они будут больше развиваться в механизмах эндаумента. Во-вторых, в ближайшее время мы увидим бум частных эндаументов, причем не от супер-богатых людей, а от людей выше среднего уровня достатка. Для многих будет недостаточно посадить дерево, вырастить сына, захочется помогать другим. Уже сейчас формируется пласт людей, которые готовы к осуществлению системной благотворительности. Они будут приходить к созданию вечных фондов. Мы в том числе над этим работаем.